Все ушли, а я останусь

«В битве при Геттисберге генерал армии конфедератов Льюис Армистед вел в атаку свое войско и был смертельно ранен. Упав на землю, он подал тайный масонский знак в надежде, что какой-нибудь брат-каменщик его заметит. И действительно, поданный знак заметил не кто иной, как офицер армии Союза – Генри Харрисон Бингхэм; он отвез раненого противника в полевой госпиталь своей армии, сохранил его имущество. В тот момент размежевание Мы/Они по категории «масон/не-масон» перевесило по значимости деление на сторонник Союза/конфедератов.
Ещё один пример: в «обеих армиях служили выходцы из Ирландии. Обычно они выбирали, за кого воевать, случайным образом – просто чтобы научиться военному делу в какой-нибудь, как они считали, короткой военной стычке; в голове они держали мысль вернуться в Ирландию опытными вояками и принять участие в войне за независимость своей родины. Перед сражениями они прикрепляли к головным уборам зеленые веточки, так что, случись им умереть или упасть ранеными на поле боя, условность ничего не значащего для них деления американских войск отошла бы на второй план, а соплеменники-ирландцы могли бы узнать их и помочь.

А вот этот пример мил мне, как книжному червю))
«События Второй мировой войны тоже полны примерами подобного мгновенного переключения между категориями Мы и Они. Британские тайные агенты похитили на Крите немецкого генерала Генриха Крайпе, а потом совершили одиннадцатидневный марш-бросок к побережью, чтобы доставить его на британский корабль. Однажды группа увидела вдалеке снежные вершины самых высоких гор на Крите; Крайпе пробормотал вполголоса по-латыни первые строчки оды Горация о снежных вершинах[367]. Британский командир Патрик Ли Фермор подхватил известные стихи. И тут оба осознали, что, по словам Фермора, «они испили из одного источника». Перекатегоризация. Ли Фермор лично перевязывал раны генерала и обеспечивал ему безопасность на время марш-броска. Они поддерживали связь и после войны, а греческое телевидение организовало им встречу несколько десятилетий спустя.»

Сегодня не только день ВДВ)), но и день Ильи Пророка- Илюхины именины.
Причастился мальчик- ура, ура!
Слава Богу за все.

«Всегда с болью, печалью и радостью мы будем вспоминать нашу страну и будем рассказывать нашим детям, нашим внукам бесконечные сказки с одним и тем же началом… Жила-была одна страна, и столицей в той стране был Белград».


посмотрели этот фильм КУстурицы позавчера (почему, кстати, андеграунд, разве не адекватнее было бы перевести "подполье"?)
Сильный фильм, конечно. Неровный, но очень эмоциональный. Смысл в том, что антифашисты во время войны организовали подпольную фабрику по производству оружия. Война уже давно закончилась, но для тех, кто сидит под землей, она продолжается по-прежнему...

Мне вот интересно: подполье - это метафора Кустурицы в отношении Сербии (война всей Европой забыта уже, а мы все сидим в подполье и делаем оружие, поскольку кругом враги) или нет?

Еще забавно, как показаны словенцы и хорваты. Загреб сначала аплодирует фашистам, а потом горюет миллионными толпами о смерти Тито...А Вот Белград фашистам не аплодирует.

Вот она перед нами - эта немножко сумасшедшая, разгильдяйская, но при этом такая веселая и беспечная Югославия: горнило таких непохожих друг на друга культур и национальностей, печь, которую так легко растопить, умело подкидывая в нее дровишки узколобого национализма и взаимных обид. И вот уже брат пошел войной на брата. «Хорваты убивают сербов, сербы — хорватов», — говорит солдат-ООНовец. Ему всё равно кто кого. Он просто присутствует как равнодушный свидетель, а иногда и охраняет поставщиков оружия, когда ему это выгодно.

И нам вместе с одним из героев Иваном хочется закричать: "Как это - нет Югославии?!!" И заплакать вместе с ним...

Медицина была в 1812 году очень неразвитой, а уж на поле сражения вообще не было ничего: ни средств помощи, ни времени. вот загадка: для чего каждый французский солдат носил с собой маленькую керамическую трубочку? (1812 г). Подсказка: существует устойчивое французское выражение- разбить трубку.
В кирасирском полку на 1500 солдат, 1000 обслуживающего персонала был всего 1 врач и его ассистент! Настолько мало было врачей тогда, а военных врачей не было вовсе. Слишком дорого стоило медицинское образование в начале 19 века, получить его могли лишь избранные.
Вот такие кожаные ботинки шили для наполеоновских солдат: если им повезёт, конечно. Одной пары хватало на 1000 км - выдавалась на 3 месяца.

Ведь французские интенданты были воры - похуже наших. Однажды капитан получил ботинки для своих солдат, которые развалились через полтора часа! А другим солдатам в испанскую компанию вовсе не предоставили обуви: бедные солдатики шли босиком или надевали крестьянские сабо- это ещё хороший вариант. Наполеон терпеть не мог своих интендантов, называл их подлецами и худшими бандитами! Зато в Россию французская армия получила по 4 пары ботинок на каждого солдата. только это им не помогло.
И кстати, это обман, что французы проиграли только из-за русского мороза. В декабре 1812 была плюсовая температура: Березина не замёрзла.

Много думаю в последнее время про инициацию мужчин (даже хотела передачу про это писать, но боюсь, не утвердят такую тему).
Нужна ли она сегодня? у нас же сейчас полный унисекс везде. Это раньше, чтобы стать мужчиной, нужно было убить огромного зверя или еще что-нибудь такое сложное совершить, чтобы доказать, что ты уже взрослый и настоящий мужик.
Читала интересную очень книгу БАйетт "Детская история" (жаль, что сразу про нее не написала - много было мыслей. Может, потом еще напишу - там очень интересная тема с террором феминисток).
Так вот. Там есть очень страшный эпизод, как совсем домашнего мальчика -выдумщика, фантазера, любителя природы - отдают в английскую школу, среднего уровня (19 век). И вот эта "инициация" оказывается губительной для него. Там над ним издеваются, насилуют, но это не способствует его взрослению, а напротив - ломает его, уродует психику. И потом он бежит из этой школы, и дома так и не приходит в себя. Так и не находит себе занятия, места в этом мире. И через несколько лет блуждания бесцельного по лесам кончает с собой. А ведь такие блестящие надежды подавал, способный был парень до всех этих школьных мучений. И нужна была эта "инициация" ему?
А почему вообще уверенность такая, что нужны такие мучения для мужского взросления? Вот эти унижения, оскорбления, издевательства? Так ли необходимы для того,чтобы парень повзрослел? К какой жизни это его готовит? К тому, чтобы терпеть этого мерзкого дракона, чтобы потом занять его место(как директор этой самой школы)?
Сегодня у нас армия считается местом инициации для многих мальчмшек. В принципе, можно и так воспринимать. И я знаю матерей, которые надеются на армию, как на средство взросления для своих сыновей. Но сегодня армия все-таки совсем другая, чем была в 90е, к примеру..
Помню, как моему сверстнику после службы в армии удалили пол-желудка.Только сейчас подруга рассказала, что ее муж попал в Чечню, служа в армии. Чудом выжил. И тоже была для него не инициация, а Бог знает что: когда вернулся, он еле закончил колледж, вообще не мог учиться.
В общем

ехали мы по Кировской области в Великий Устюг. Места заповедные, дороги плохие. Но красивые.

И тут увидел мой зоркий муж указатель на музей. И повернул в деревню Лодейно. И не прогадал.
Родился в этом доме маршал Иван Конев в семье крестьянина. Дед его кроме крестьянства держал постоялый двор и занимался извозом. В прежние времена тут проходил оживленный тракт из Вятки в Архангельск: все время шли груженые телеги или сани (тогда дорога лучше была видимо, чем сейчас). Еще охотой и рыбалкой дед промышлял. Сейчас рыбалки никакой: леса вырубаются так хищнически, что реки все обмелели, рыбы нет.
Дом крепкий, качественный, сделан на века.

( Collapse )

про Словакию напишу сначала. Хорошая страна. Нам очень нравится. И она мало раскручена у туристов, очень это здорово.
Ближе к границе с Польшей есть целый комплекс памятников Второй мировой войны. называется Дукельский перевал (Дукла). Через перевал проходит дорога Дукля-Свидник — одна из старейших торговых дорог из Польши в Венгрию. Повсеместно различная военная техника.


из вики: "Битва за Дуклинский перевал была частью Восточно-Карпатской операции. Эта стратегическая военная операция советских войск против армии Германии в ходе Второй мировой войны, была попыткой оказать помощь Словацкому восстанию. В ходе операции советские войска совместно с 1-м чехословацким армейским корпусом овладели Дуклинским перевалом и освободили Закарпатскую Украину."
В долине были ожесточенные танковые бои. Теперь там памятник: Долина смерти.




Мужики поскакали разглядывать танки. А я предпочла собирать мяту у родника. не люблю я войну. Я за мир.

Читаю про то, как большевики добывали деньги для своей партии: ограбления государственных и частных банков, почтовых поездов, касс магзинов, контор, заводов и т.д. В основном с помощью взрывчатки, изготавливаемой в подпольных лаборатриях. При этом гибли случайные прохожие в немалых количествах: большевиков это не особо волновало.
Более того, Красин организовывал контрабанду оружия уголовникам, что приносило партии немалую прибыль. Известноц на Урале банде Лбова было продано оружия на стони тысяч долларов.
При каждом уральском партийном комитете РСДРП существовали 3 дружины: легальная, кула привлекали рабочих и 2 тайнвх. Боевая работа велась второй дружиной, в состав которой входили "десятки"(отряды). Боевики занимались политическими убийствами полицейских, черносотенцев, представителей власти, и грабежами (экспроприациями). К операциям ьоевики готовились очень тщательно. В ходу был и рэкет, когда богачей обкладывали данью под угрозой убийства. Каждый боевик должен был руководить хотя бы одним "эксом"(грабежом), уметь управлять лошадью, знать анатомию человека, хорошо владеть оружием, уметь гримироваться.
Интересно, откуда они брали столько желающих пойти в боевики...
Известный уральский боевик Мячин (Яковлев, Стоянович) в 1905 ктдал бомбы в казаков, в 1906 взрывал солдатские казармы, в 1907 бросал бомбы в помещение полиции, "экспроприировал" оружие и динамит, грабил почтовый поезд (25 т р) и самарских артельщиков (200 т.р.), в 1908 - миасское ограбление (40 т.р.), убийство Уварова, второе миасское ограбление (95 т.р.), при этом было убито 18 человек. После революции Мячин поднялся до должности начальника группы лагерей НКВД.
Дружинники бфли хорошо вооружены: орвжие поступало из Финляндии и Бельгии.
Закавказские боевики (в том числе Камо и Коба - будущий Сталин) совершили с декабря 1905 по июнь 1907 пять вооруженных ограблений казначейства. В ограблении государственного банка в Тифлисе 26 июня 1907 гбыло убито и ранено около 50 человек. интересно, кстати, что номера украденных купюр были сообщены во все заграничные банки, таким образом, бфли арестованы все большевистские эмиссары, пытавшиеся разменять (в том числе будущий нарком здравоохранения Александров, будущий нарком иностранных дел Литвинов).
7 марта 1906 года 20 вооруженных боевиков ограбили Банк купеческого общества взаимного кредита, похитив целых 875 тысяч рублей!! Астрономическая сумма по тем временам.
"Бандитизм стал обычным явлением, словно Россия обратилась в Корсику".
меня удивляет не это. Меня удивляет, как же бандиты, которым были многие большевики, смогли построить крепкое государство на обломках Российской империи?
(по книге Сикорского "Деньги на революцию 1903-1920)

Мамонтов изображает Казаков как совсем негодных. “К оставлению Кубани нас побудило настроение казаков. Донцы были деморализованы и потеряли боеспособность. Кубанцы же были нам явно враждебны, драться с красными не хотели и приказов главнокомандующего генерала Деникина “не выполняли. И донцы и кубанцы заявили, что ехать в Крым они не желают. Собственно, они сами не знали, чего они хотят. Митинговали, под влиянием неудач поддались большевистской пропаганде и посулам.
Казакам было приказано генералом Деникиным отходить на Тамань, откуда их вместе с лошадями и имуществом легко бы перевезли в Керчь. Казаки на Тамань не пошли, а пошли частью в Грузию, а частью в Новороссийск, где дезорганизовали транспорт и заполнили набережные. Там они вдруг захотели ехать в Крым. Грузия же казаков выдала большевикам. Генералу Врангелю удалось “вырвать силой у Грузии несколько тысяч казаков, но громадное большинство попало в плен к красным. Офицеров расстреляли, а казаков послали против поляков. Понятно, ни о какой самостоятельности и помину не было.
Во время походов на дорогах наблюдалась следующая картина: по обочине тянулись без строя, когда гуськом, когда малыми группами, донцы без винтовок и пик. Пики и винтовки лежали тут же, брошенные вдоль дороги. Донцы бросали оружие, чтобы их не посылали в бой.
На одном мосту случился затор. Лошадь донского полковника провалилась ногой и загоро“загородила мост. Донцы объезжали лошадь и шли дальше, а полковник не решался им приказать вытащить лошадь. Командир нашей батареи, капитан Никитин, узнав, в чем дело, был возмущен. Он выхватил шашку и заставил нескольких казаков слезть и вытащить лошадь. Полковник благодарил его со слезами на глазах. Другой же раз, под Ново-Корсунской, многочисленный Кубанский полк, в строю, отказался вступить в бой с переправлявшимися через речку красными и ушел. За спиной каждого казака было по две, а у некоторых по три винтовки — из тех, что бросили донцы.”
Потом он оговаривается, что не все были такие: “В Крыму были и донцы, и кубанцы и хорошо дрались. У нас в орудии были казаки-линейцы, кубанцы, которых пропаганда не коснулась. Линейцев я всегда предпочитал черноморцам, они спокойнее и дельнее.”

Excerpt From: Сергей Иванович Мамонтов. “Походы и кони.” iBooks.
This material may be protected by copyright

Джек Лондон - писатель, смелый золотоискатель, отчаянный бродяга-путешественник, великий плаватель по Южным морям, автор известных на весь мир очерков, романов и рассказов. Мало кто знает о Лондоне - военном корреспонденте Русско-японской войны.

За две недели до объявления военных действий в конце января 1904 года под патронажем концерна Хёрста прибыл Джек Лондон в Йокагаму. Далее были Токио-Кобе-Нагасаки-Модзи-Кокура-Симоносеки. Писатель мыкался по японским городам и весям, пытаясь отплыть в Корею, где стояли два русских военных корабля.
Джек торопился изо всех сил. Слышал, что хотя война еще не объявлена, но в нейтральном порту обложенные превосходящими силами японской эскадры заперты русские суда - крейсер "Варяг" и канонерка "Кореец". Японские военные патрули то и дело проверяли документы, задерживали, запрещали фотографировать, наконец, арестовали, отобрали у него камеру, но через день вернули. Добились того, что он опоздал на пароход в Корею, ему предстояло пересечь Японское море и обогнуть в непогоду Корейский полуостров.
9 февраля, когда Лондон на утлой джонке пробирался вдоль изобилующего непроходимыми рифами всклокоченного побережья Желтого моря к Чемульпо, японский флот в боевом строю внезапно атаковал Порт-Артур.

Лондону помешали стать свидетелем гибели Варяга и Корейца. Джек и сопровождавший его фотограф Данн две недели спустя снимали арену битвы. Он первым из иностранных корреспондентов вопреки запретам ближе всех проник к местам боев. Его профессиональное мужество и решимость отмечали все спецкоры. "Я не боюсь смерти, хотя люблю жизнь, - повторял он, - не боюсь болезни, не боюсь ранений, правда, не переношу боли".

Достигнув Чемульпо 16 февраля, он описал утесы “дикого и грустного побережья”. Роберт Данн писал о Джеке: “Я не узнал его. Он был физически разрушен. Его уши были отморожены; его пальцы были отморожены; его ноги были отморожены. Он сказал, что его не беспокоит его состояние, поскольку он наконец-то попал на фронт”.
Подготовка к путешествию на север, однако, тоже не обошлась без трудностей. Лондон приобрел слепую лошадь, а попытки Данна обменять свои 150 долларов на деньги Чосона приняли комический оборот. Прождав несколько часов своего переводчика, который должен был вернуться с валютой Чосон, его в итоге подвели к “горе монет высотой в три фута высотой и шестьдесят футов в диаметре”. Как описывает это Данн: “Мне потребовалось всего мгновение, чтобы понять, что я был гордым обладателем того, что было похоже на целый городской квартал реальных денег, достаточных, чтобы своим весом потопить корабль”.

Наконец, приобретя всю необходимую оснастку, одежду и лошадей, они отправились в Пхеньян, став единственными иностранными корреспондентами, решившимися совершить этот путь. По пути, им приходилось “сражаться” за место на дороге и места для сна с тысячами японских солдат. Как описывает Маккензи Джека Лондона: “Что бы ни происходило во время нашей поездки на север (а поездка оказалась довольно грубой), его открытое, откровенное лицо никогда не теряло своей улыбки. Ему пришлось научиться верховой езде, и через несколько дней у него появились натертости от седла”.

После девяти дней езды они достигли Пхеньяна и направились дальше на север, но вскоре по приказу японского правительства были остановлены, о чем Лондон написал, “не позволяя нам увидеть войну”. В то время как остальные повернули назад, Лондон попытался продвинуться дальше. “Это одна из многих команд, которую я не намерен выполнять. […] Если бы я подчинялся всем приказам, я бы по сей день был в Токио”. В итоге всех журналистов заставили вернуться в Сеул, отчасти из-за жалоб журналистов, которых все еще удерживали в Токио.
Военные эпизоды и оценки войны даются автором в основном с японской стороны. Лондон обратил внимание на хорошую оснащенность телефонной связью, дисциплинированность и выносливость японских солдат, на предусмотрительность и военную хитрость их командиров, тщательную организацию вооруженных сил: флота - по английскому образцу, армии - по немецкому. "Японцы, - делает заключение Джек Лондон, - сумели использовать все достижения Запада".

Через неделю Лондону и Маккензи было разрешено посетить Ыйчжу (провинция Пхенан-Пукто) вместе с другими корреспондентами, как раз к началу битвы между японской и русской армиями. Маккензи остался, чтобы освещать большую часть войны, в то время как Лондон, устав от японского вмешательства в репортажи о войне, оставил Чосон в июне.
Джек Лондон вернулся в США со своим чосонским поваром и переводчиком, Маненги, который работал у Лондона. Лондон в конечном итоге использовал ​​свои знания о Чосоне и записи Хендрика Амеля о его пребывании в Чосоне в 1650-х годах, чтобы написать рассказ о приключениях, происходящих во времена правления династии Чосон. История стала главой его книги Межзвёздный скиталец (Смирительная рубашка), раннего научно-фантастического романа и первого романа о Чосоне.

Смирительная рубашка - обалденный, кстати, роман, я помню, была потрясена, когда его прочитала. До сих пор помню, о чем он, хотя читала лет 20-25 назад.

Но меня поразило, что в США забыли о Джеке Лондоне! Вот его могила: