Я хотела серьезно написать...
В "Несвятых святых" меня задела история про схиигумена Мелхиседека.
Он раньше был монастырским столяром, делал прекрасные вещи из дерева. И однажды так усердно трудился для монастыря, что почувствовал себя плохо и умер. Отец Иоанн Крестьянкин помолился, после чего столяр ожил и стал со слезами просить, чтобы его постригли в великую схиму (схимники только молятся, а не работают очень много, как монахи).
Так вот. Когда столяр умер, он увидел огромный ров на зеленом поле, в котором в грязи валялась поломанная мебель, которую он делал. И Богородица с грустью смотрела на его труды: "Ты монах, мы ждали от тебя главного - покаяния и молитвы. А ты принес лишь это..."
Вот мне это непонятно. И в притче о Марфе и Марии я всегда внутренне поддерживаю Марфу (видимо потому, что я бы есссно села слушать Христа и лоботрясничать). Я понимаю, что нельзя сосредотачиваться на суетном, и где сокровища ваши, там и сердце ваше. Но без этой суеты, без этих мирских попечений тоже ведь не обойтись! Что бы ели гости, не приготовь Марфа стол? Что бы стояло в монастыре, не старайся усердно столяр над деревянными чурками?
Или я не права? И нужно на первое место ставить общение с Богом, а уж бытовая суета - как получится, вторична?

Posted via LiveJournal app for iPhone.