- Почему ты не позвонила, не написала в конце концов?
Она молчала долго, показывая опущенными глазами и сжатыми губами, что очень занята раскуриванием тонкой сигареты.
- Возможно мне было нечего сказать тебе.
Она наконец подняла темные глаза, если б он был романтиком или хотя бы сентиментальным человеком, подумал бы, что глаза ее мерцают в свете тусклых фонарей как далекие уставшие звезды - черные карлики или как они там называются в астрономии... Но он всего лишь с раздражением заметил, что она опять избегает его взгляда - смотрит мимо него в сторону или фокусирует взгляд на одной черте его лица, почему-то особенно часто она всматривалась в его рот. Она всегда раздражала его своим дурацким поведением, но почему-то притягивала: может быть, именно этой своей непонятностью.
Сто раз он говорил себе, что пора на нее забить, что она совершенно не вписывается в его жизнь, в его представления о нормальных отношениях, вообще никуда не вписывается.
Он не звонил ей месяцами, один раз протомился целых полгода, но все равно потом не выдерживал - заезжал за ней на работу или домой в выходные... Она не спрашивала, где он пропадал, не пыталась предъявлять претензий или обижаться, просто улыбалась весело, увидев его, просто радовалась ему, как красивому закату или дружеской вечеринке...
Но рано или поздно это должно кончиться,- убеждал он себя.- сколько можно этой тягомотины? Она вообще мне не нравится - все эти ее яркие шарфы и "железо на лице"... Это вообще не в моем вкусе, и фигура ее тоже требует большой доработки. Она ж совсем не стремится кому-то понравиться, не носит каблуков и юбок, только кеды и свитера, вечная пацанка, кому это вообще может приглянуться?
в такие дни он говорил с ней сухо, почти грубо, она замыкалась в себе, весь вечер молчала и норовила побыстрее раствориться в подземке...
И опять шла обычная жизнь, а она была словно давно застрявшая глубоко заноза - невозможно вытащить, только болью иногда напоминает о себе.
Однажды она пропала. Не отвечала на звонки, на письма и сообщения...
И вот он против собственных правил начал предъявлять ей претензии, словно раньше она звонила и писала ему, а тут вдруг перестала.
- Мы больше не увидимся,- сказала она и погасила сигарету.- Все изменилось.
Он молчал, ошеломленный.
Она могла бы многое сказать ему, возможно, открыть ему на что-то глаза, сообщить ему много нового - о нем самом, об его отношении к жизни.. Могла бы рассказать о своих обидах, тоске по его нежности, жажде тепла и о том, например, как она любит его запах и улыбку, как долго она не может прикоснуться к другому после встречи с ним...
Но она не стала - как и раньше, не видела в этом необходимости, пусть остается в блаженном неведении, пусть будет уверен в ее равнодушии, пофигизме, и что уж там скрывать - неординарности. Ему, наверное, было бы обидно узнать, что она самая обычная женщина. Пусть все остается загадочным и недосказанным, как и раньше.
Он отвернулся: было неожиданно очень больно, он и не думал, что так не хочет ее терять. Теперь ему хотелось, чтобы она быстрее ушла.
Ее просто разрывало сказать ему что-нибудь не очень умное и надменное, максимально равнодушно. К примеру: "Тебе больно? Добро пожаловать в наш мир, дорогуша!", но она в очередной раз промолчала. Только улыбнулась ему (но он этого не увидел), и пошла прочь, отпинывая снежные комочки.
Posted via LiveJournal app for iPhone.