



«Боттичелли действительно мало интересовался задним планом и, кроме того, уступал многим своим коллегам в достоверности деталей. Выписывая фон, он в самом деле довольствовался условными мотивами фламандской живописи: немного зелени, замки, готические церкви.
По-настоящему мастера звали Алессандро ди Марчано Филипепи, а благозвучное для иностранцев слово «боттичелли», в переводе с итальянского означавшее «бочонок», было прозвищем, и даже не его самого, а старшего брата – одного из 8 детей флорентийского дубильщика кожи. В отличие от остальных родственников, Сандро поднялся очень высоко, выучился живописи, но главное, сумел проявить талант и, подчиняясь канонам, не утратить оригинальной манеры письма. Боттичелли прославился как создатель легко узнаваемых, выписанных изящно-упругими линиями композиций, «которые уводили зрителя в идеальный мир красоты и рассудочной гармонии.»
Отрывок из книги
Флоренция и Генуя
Елена Николаевна Грицак





«Лавры победителя доставались самому искусному рыцарю, который вместе с овациями получал заранее оговоренную награду: для Джулиано Медичи таковой стала любовь Симонетты.
Их отношения не могли быть тайной, но влюбленные и не скрывались, будто предчувствуя, что судьба отвела им совсем немного времени. Флорентийцы никогда еще не видели такой яркой любви, обожествляемой, прославляемой горожанами, воспетой в стихах. Придворный стихотворец Полициано сочинил по этому случаю целую поэму, а Боттичелли написал 4 профильных портрета красавицы Веспуччи, и позже по памяти наделял ее милыми чертами своих многочисленных Венер, Флор, мадонн, граций. Как и все вокруг, художник верил, что в таких женщинах, как Симонетта, отражается лик Божий, поэтому те, кому выпадает счастье созерцать подобную красоту, напрямую общаются с небом. Сегодня ни один знаток итальянского Возрождения не скажет, на каком из портретов истинная Симонетта, действительно ли возлюбленная Джулиано имела дивные русалочьи волосы, печальные глаза, высокий чистый лоб или такой ее хотел видеть Боттичелли. На последнем изображении она стоит перед оконным проемом, одетая в домашнее платье, с небрежной прической и напряженным взглядом в никуда. Случайно или намеренно мастер поместил половину лица своей музы на черном фоне, словно погрузив в могилу. Картина оказалась пророческой: 26 апреля, всего через год после памятной джостры, 23-летняя Симонетта скончалась от чахотки, а 2 года спустя почти в тот же день (28 апреля) ушел из жизни и Джулиано.»
Отрывок из книги
Флоренция и Генуя
Елена Николаевна Грицак




