- Аня, я десять раз смотрел "Чапаева", и все он утопает. Может быть, пойти с папой?
Ему хочется думать, что гибель Чапаева - киноошибка и что эту грустную
киноошибку он может исправить, добившись, чтобы Чапаев остался в живых. В понимании ребенка счастье - это норма бытия, и оттого трагический конец фильма о любимом герое показался ему противоестественным.
Тем персонажам, которые милы ребенку, все на свете должно удаваться, и никоим образом нельзя допускать, чтобы они умирали, так как, повторяю, с ними он чаще всего отождествляет себя.
Оптимизм нужен ребенку, как воздух. Казалось бы, мысли о смерти должны
нанести этому оптимизму сильнейший удар. Но, как мы только что видели,
ребенок чудесно забронирован от подобных скорбей. В его душевном арсенале есть достаточно средств для защиты необходимого ему оптимизма. Едва только, на исходе четвертого года, ребенок убеждается в неотвратимости смерти для всего существующего, он торопится тотчас же уверить себя, что сам он вовеки
пребудет бессмертен.
В автобусе круглоглазый мальчишка лет четырех с половиною глядит на
похоронную процессию и говорит с удовольствием:
- Все умрут, а я останусь.
- Мама, - говорит четырехлетняя Анка, - все люди умрут. Так должен же
будет кто-нибудь вазочку (урну) последнего человека на место поставить. Пусть это буду я, ладно?